Целуйте Епенета возлюбленного ми, иже есть начаток Ахаии во Христа (Рим. 16, 5).
1. Думаю, что многие, даже считающие себя весьма ревностными, оставляют без внимания эту часть послания, как бесполезную и не заключающую в себе ничего важного; полагаю, что они рассуждают подобным образом и о родословной, помещенной в Евангелии: так как она представляет список имен, то они и заключают, что отсюда нельзя извлечь большой пользы. Но золотых дел мастера собирают и мелкие опилки, а эти люди проходят мимо и больших слитков золота. Итак, чтобы они не подверглись этому, и сказанного прежде достаточно, чтобы удержать их от такой беспечности. А что и отсюда может быть немалая польза, это мы уже доказали в предыдущей беседе, когда такими приветствиями возбудили ваше внимание. Попытаемся и теперь также извлечь из этого места благородный металл, потому что и в голых именах можно открыть великое сокровище. Если вникнешь, почему Авраам назван этим именем, почему (названы) Сарра, Израиль и Самуил, то и из этого извлечешь сведения о многом. То же самое ты можешь извлечь для себя из наименования времен и мест. Внимательный человек и отсюда обогащается, а нерадивый не получает пользы и от самого очевидного. Немало обучают нас любомудрию имена Адама, его сына, жены и многих других, потому что имена — памятники многих событий: ими выражаются и Божие благодеяние и благодарность матерей, так как матери, зачавшие во чреве, по обетованию Божию, в воспоминание такого благодеяния Божия и давали детям имена. Но зачем теперь нам любопытствовать об именах, когда не радят о многих изречениях Писания, когда неизвестны самые имена многих книг? Однако же и в таком случае не следует пренебрегать знаниями относительно этого. Подобаше бо, — как сказано, — вдати сребро торжником (Mф. 25, 27). Итак, хотя бы и никто не захотел воспользоваться этим, мы сделаем свое дело и докажем, что в Писании нет ничего лишнего и без цели сказанного. Если бы и в настоящем месте не заключалось ничего полезного, оно не было бы приложено к посланию и Павел не написал бы того, что написал. Но есть люди настолько нерадивые, легкомысленные и недостойные неба, что считают излишними не только имена, но и целые книги, как-то: книгу Левит, Иисуса Навина и многие другие. Многие из таковых безумцев отвергли и весь Ветхий Завет и, дав волю этому злому навыку, убавили многое и в Новом Завете. Впрочем, нам мало теперь дела до таких нетрезвых умом и живущих по плоти людей, а ревнитель любомудрия и любитель духовной беседы пусть знает, что в Писании даже по-видимому маловажное сказано ненапрасно и не без цели и что Ветхий Завет заключает в себе много полезного. Сия вся образа писана быша в научение наше (1 Кор. 10, 11), говорит (апостол). Потому и Тимофею он говорил: внемли чтению, утешению (1 Тим. 4, 13), побуждая его читать все книги Писания, хотя он имел такой духовный дар, что изгонял бесов и воскрешал мертвых. Но обратимся к предмету речи. Целуйте Епенета возлюбленнаго ми. Из этого можно видеть, что (апостол) воздает каждому особую похвалу. И быть возлюбленным Павла, который умел любить не из милости, но с разбором, — такая похвала не мала, а напротив очень велика и показывает в Епенете много добродетелей. Потом следует другая похвала: иже есть начаток Axaии. Этим (апостол) показывает, что Епенет или прежде всех притек ко Христу и уверовал, что также составляет немалую похвалу, или показал благочестие, больше всех остальных. Потому, сказав: иже есть начаток Axaии, (апостол) не умолк, чтобы не стал ты здесь разуметь мирскую славу, но присовокупил: во Христе. Если первенствующий в гражданских делах считается великим и знаменитым, то тем более первенствующий в делах духовных. И так как Епенет, как вероятно, был низкого рода, то (апостол) указывает истинное его благородство и преимущество и этим украшает его. Он говорит, что Епенет не для одного Коринфа, но для целого народа был начатком, то есть сделался как бы дверью и входом для прочих. А таким дается немалая награда, потому что такой человек получит великое воздаяние и за добродетели других, как немало содействовавший им в начале. Целуйте Мариам, яже много трудися о нас (Рим. 15, 6). Что это? Опять венчается и восхваляется женщина, а мы, мужчины, опять пристыжены, или лучше сказать, не только пристыжены, но и почтены, — почтены тем, что у нас есть такие женщины, а пристыжены тем, что мы, мужчины, далеко отстаем от них. Но если постараемся узнать, чем украшаются эти женщины, то и мы вскоре уподобимся им. Чем же они украшаются? Пусть слышат это мужчины и женщины: не перстнями, не ожерельями, не евнухами, не служанками, не златотканными одеждами, но трудами за истину. Яже много трудися о нас, — говорит (апостол), т.е. не за себя одну, не для собственного только усовершенствования в добродетели она трудилась, как и ныне делают многие женщины, постясь и ложась на земле, но и для спасения других, принявши на себя подвиги апостолов и евангелистов. Как же говорит (Павел): жене же учити не повелеваю (1 Тим. 2, 12)? Он запрещает женщине занимать почетное место среди церкви и заседать на возвышении, но не запрещает учить словом; в противном случае, как он мог бы сказать жене, имеющей неверующего мужа: что бо веси жено, аще мужа спасеши (1 Кор. 7, 16), и как мог бы позволить женщине обучать детей, говоря: спасется же чрез чадородие, аще пребудет в вере и любви и во святыни с целомудрием (1 Тим. 2, 15)? И как же Прискилла наставляла в вере Аполлоса? Итак, (апостол) запрещает в этих словах не частные назидательные беседы, но собеседования в общих собраниях, что прилично одним учителям. И опять, когда муж — человек верующий, вполне совершенный и могущий учить жену, но жена мудрее его, то (апостол) не запрещает ей учить и исправлять. И здесь он не сказал: которая многому научила, но: много трудися, давая тем разуметь, что Мария, кроме слова, служила и иным образом, именно тем, что подвергалась опасностям, давала деньги и совершала путешествия.
2. Ведь тогда женщины были неустрашимее львов и разделяли с апостолами труды проповедничества, почему с ними вместе путешествовали и служили во всем остальном. И за Христом следовали женщины, служившие имуществом своим и ухаживавшие за Учителем. Целуйте Андроника и Иунию сродники моя (Рим. 16, 7). Хотя и это кажется похвалою, однако же следующее гораздо важнее. Что же именно? И спленники моя. Вот величайший венец, вот громкая слава.
Где же был пленником Павел, называющий их своими сопленниками? Пленником он не был, но пострадал больше всякого пленника, так как не только был разлучен с своим Отечеством и домом, но боролся с голодом, непрестанной смертью и тысячами других несчастий. Для пленника то в особенности ужасно, что, разлучаемый с своими, он часто делается из свободного рабом. А здесь можно указать бесчисленное множество искушений, каким подвергался блаженный Павел, влачимый с места на место, бичуемый, связываемый, побиваемый камнями, ввергаемый в море, окруженный тысячами злоумышленников. Пленники, после отведения в плен, не имеют уже ни одного врага, но пленившие их прилагают о них большое попечение. А Павел всегда находился среди врагов, везде видел копья, изощренные мечи, ополчения и битвы. А так как и бывшие с ним по необходимости участвовали во многих опасностях, то он и называет их своими сопленниками, как и в другом месте говорит: Аристарх спленник мой (Кол. 4, 10). Потом следует новая похвала: иже суть нарочиты во апостолех. Конечно, и быть апостолом важно; но посуди, как велика похвала — быть прославившимся среди апостолов; прославились же они своими делами, своими заслугами. Вот каково было любомудрие этой женщины, удостоившейся наименования апостольского. Но (Павел) и на этом не останавливается, а присоединяет еще другую похвалу, говоря: иже и прежде мене вероваша во Христа. И это — предупредить других и придти прежде — есть весьма большая похвала. Смотри же, сколько святая душа (Павлова) чиста была от тщеславия. При всей своей славе (Павел) предпочитает себе других, не скрывает того, что пришел последний, и не стыдится признаться в этом. И чему дивиться, если он не стыдится этого, когда он не отказывается раскрывать и прежнюю жизнь свою, называя себя хульником и гонителем? А так как он не мог предпочесть их в этом другим апостолам, то отыскал того, кто пришел ко Христу после других, именно себя, и из этого составил им похвалу, говоря: иже и прежде мене вероваша во Христа. Целуйте Амплия возлюбленнаго ми (Рим. 16, 8). (Апостол) опять обращает в похвалу любовь свою, потому что любовь Павла была любовь для Бога и заключала в себе бесчисленные блага. Если великим считается заслужить любовь царя, то какая похвала быть возлюбленным Павла? Если бы он не обладал многими добродетелями, то не привлек бы его любви к себе. (Апостол) не только не любил живущих худо и беззаконно, но даже предавал проклятию. Так, например, говорит: аще кто не любит Господа Иисуса Христа, да будет проклят (1 Кор. 16, 22), и: аще кто вам благовестит паче, еже приясте, анафема да будет (Гал. 1, 9). И Урвана споспешника нашего о Христе (Рим. 16, 9). Эта похвала больше предыдущей, потому что в ней заключается и предыдущая. И Cтахиa возлюбленнаго ми. И этого опять венчает тем же. Целуйте Апеллия, искусна о Христе (Рим. 16, 10). Ничто не равняется с этою похвалою — быть безукоризненным и не подать даже повода к укоризне в делах по Богу. И когда (апостол) говорит: искусна о Христе, он разумеет всякую добродетель. Почему же (апостол) не употребляет в приветствиях своих таких выражений: господина моего такого-то, владыку моего? Потому что та похвала важнее этой: в этой выражается одна честь, а в апостольской похвале указывается добродетель. И (апостол) не случайно почтил их одинаковой похвалой, приветствуя многих низших наряду с высшими и знатными. Тем, что приветствует их и приветствует вместе с другими в том же послании, (апостол) оказал всем равную честь, а тем, что каждого хвалит в частности, представил нам особую добродетель каждого. И это он делает для того, чтобы не породить зависти, почтив одних и не почтив других, а также, чтобы не смешать недостойных с достойными и не довести до нерадения, удостоив той же чести всех и неодинаково достойных.
3. Смотри же, как (апостол) опять обращается к славным женщинам, сказав: целуйте сущыя от Аристовула, и Иродиона сродника моего, и иже от Наркисса (которые, вероятно, были не таковы, как прежде упомянутые, почему и не названы по именам), и воздав им надлежащую похвалу, именно что они были верные, — это и означают слова: сущыя о Господе, — опять начинает приветствовать женщин, говоря: целуйте Трифену и Трифосу, труждающияся о Господе (Рим. 16, 12). (Апостол) о Марии говорит: трудися о нас, об этих же женщинах говорит, что они еще трудятся. Немалая это похвала — всегда быть в деле и не только содействовать, но и трудиться. А Персиду (апостол) называет возлюбленною, показывая, что она выше упомянутых пред нею. Он говорит: целуйте Персиду возлюбленную, и свидетельствует о многих ее трудах следующими словами: яже много трудися о Господе. Так умел он назвать каждого по достоинству, одних поощряя к большему усердию тем, что никого не лишает принадлежащего ему, но возвещает и о малейшем преимуществе каждого, а других делая более ревностными тем, что возбуждает в них своими похвалами соревнование к делам первых. Целуйте Руфа избраннаго о Господе, и матерь его и мою (Рим. 16, 13). И здесь опять все хорошо, когда такой сын, такая мать, дом, полный благословения, и корень, соответствующий плоду. (Апостол) без основания не сказал бы — матерь его и мою, если бы не свидетельствовал этим о многих добродетелях женщины. Целуйте Асигкрита, Флегонта, Ерма, Патрова, Ермиа, и сущию с ними братию (Рим. 16, 14). Здесь смотри не на то, что (апостол) перечислил их, не приписав им никакой похвалы, но на то, что, хотя они были и гораздо ниже всех, однако же удостоились его приветствия. Лучше же сказать, и то немалая похвала, что называет их братьями, равно как и других с ними святых, когда говорит: целуйте Филолога и Иулию, Нирея и сестру его, и Олимпана, и сущыя с ними вся святыя (Рим. 16, 15). Вот самое высокое достоинство, неизреченное величие чести. Потом, чтобы не подать повода к распрям тем, что одних приветствует так, а других иначе, одних по имени, а других вообще, одних с большими, а других с меньшими похвалами, (апостол) опять уравнивает всех равночестием любви и святым лобзанием, говоря: целуйте друг друга лобзанием святым (Рим. 16, 16). Этим миром он удаляет от них всякий помысел, могущий смутить их, и всякий повод к малодушию, чтобы высший не презирал низшего и низший не завидовал высшему, но удалены были презрение и зависть, а святое лобзание все умиротворило и уравняло. Поэтому не только повелевает им приветствовать друг друга, но и посылает им приветствие всех церквей, — говорит: целуют вы, не того или другого в частности, но всех вообще, церкви Христовы. Замечаешь ли, какую немалую пользу мы получили от этих приветствий? Сколько сокровищ мы прошли бы мимо, если бы этой части послания не исследовали с тщательностью, разумею — такою, какая была для нас возможна? А если бы отыскался мудрый и духовный муж, то он проник бы глубже и увидел бы больше жемчужин. Но так как иные неоднократно спрашивали, почему (апостол) в этом послании многих приветствует, чего он не делал в других посланиях, то можно бы сказать на это, что (апостол) поступает таким образом потому, что еще никогда не видел римлян. Но на это скажут, что он не видел и колоссян, однако же не делает этого. Но римляне были знаменитее прочих, и в Риме, как в более безопасном и столичном городе, жили переселившиеся туда из других городов. И так как они жили на чужой стороне и имели нужду в большем покровительстве, некоторые же из них были лично знакомы Павлу, а другие, находясь в Риме, весьма много служили ради него, то и естественно было (апостолу) похвалить их в послании. Ведь и тогда слава Павла была не мала, но настолько велика, что удостоившиеся его послания в самом этом писании находили для себя большую защиту. Павла не только уважали, но и боялись. Иначе он не стал бы говорить так: сия заступница многих бысть и самому мне; и еще: молилбыхся сам аз отлучен быти. Он и в послании к Филимону сказал: якоже Павел старец, ныне же и узник Иисуса Христа (Фил. 1, 9), а в Послании к галатам: се аз Павел глаголю вам (Гал. 5, 2), и: приясте мя, яко Иисуса Христа (Гал. 4, 14). Также в Послании к коринфянам говорил: яко не грядущу ми к вам разгордешася нецыи (1 Кор. 4, 18), и еще: сия же преобразих на себе и Аполлоса вас ради, да от нас научитеся не паче написанных мудрствовати (1 Кор. 4, 6). Из всех этих мест видно, что о Павле все имели высокое мнение. Потому желая, чтобы они были в безопасности и в уважении, (апостол) приветствует и отличает каждого по возможности. Одного назвал возлюбленным, другого сродником, иного возлюбленным и сродником, иного сопленником, одного споспешником, другого искусным, иного избранным. Равным образом и касательно женщин он указывает на звание; так Фиву назвал не просто — служительницею (потому что, в противном случае, он также наименовал бы Трифену и Персиду), но говорит, что она имела и рукоположение диаконисы, одну называет споспешницею и сотрудницею, другую матерью, относительно третьей указывает труды, какие она понесла. Иным он обращает в похвалу славу их дома, других приветствует именем братий и святых, одних отличает тем, что удостаивает приветствия, других тем, что приветствует по имени, иных тем, что именует начатком, а иных отличает по старшинству; более же всех восхваляет Прискиллу и Акилу. Хотя все они были верные, но не все были равны между собою, различались друг от друга подвигами. А потому (апостол), побуждая всех к большим трудам, не утаил ничьей похвалы. Ведь если бы более трудящиеся получали не большую награду, многие сделались бы более нерадивыми.
4. Потому и в Царстве Небесном не всем равная честь, и между учениками Христа не все были равны, но трое превосходили прочих, даже между этими тремя было опять много различия, так как у Бога соблюдается во всем точность в высшей степени. И звезда бо от звезды, — так сказано, — разнствует во славе. Хотя все были апостолами, все двенадцать должны были сесть на престолах, все оставили свое и последовали за Христом, однако же Он избрал троих. Опять и об этих троих Он сказал, что иные займут место ниже, а другие выше. Он сказал: а еже сести одесную и ошую, несть Мне дати, но имже уготовано есть (Mк. 10, 40). Петру отдает пред ними первенство, говоря: любиши ли Мя паче сих (Ин. 21, 15)? А Иоанн любил Его более прочих. И испытание всех вообще будет строгое: хотя бы ты немного превосходил ближнего, хотя бы это преимущество было весьма мало и даже ничтожно, Бог не оставит и его без внимания. Это ясно можно видеть и в Ветхом Завете. И Лот был праведен, но не так, как Авраам, то же и Езекия, но не столько, как Давид, и все пророки, но не так, как Иоанн. Итак, где те, которые и при таком правосудии Божием не допускают существования геенны? Если праведники не все получат равные награды, хотя бы и мало превосходили друг друга (звезда бо от звезды, как сказано, разнствует во славе), то как же грешники получат одно и то же с праведниками? И человек не допустит такого слияния, а тем более Бог. Но если угодно, я докажу вам это различие и строгое правосудие на самих грешниках и на основании того, что уже произошло. Смотри же: согрешил Адам, согрешила и Ева, и хотя оба преступили заповедь, однако же не в равной степени согрешили, почему не одинаково и наказаны. Различие было так велико, что Павел сказал: Адам не прельстися, жена же прельстившаяся в преступлении бысть (1 Тим. 2, 14). Хотя прельщение было одно, однако же по строгому испытанию Божию оказалось такое различие, что Павел мог сказать это. Опять Каин наказан, а Ламех, после него совершивши убийство, не понес подобного наказания, хотя и здесь убийство, и там убийство, даже Ламехово убийство гораздо ужаснее, потому что Ламех, и под воздействием примера, не сделался лучше; но, так как он убил не брата и не после сделанного ему вразумления, не имел нужды в обличителе и не отвечал с бесстыдством на вопрос Божий, напротив, — никем не обличаемый, сам себя укорил и осудил, то он и получил себе прощение, а Каин, поступивший совершенно иначе, был наказан. Заметь, с какою точностью Бог испытывает каждое дело. Поэтому иначе Он наказал живших пред потопом и иначе содомлян; и израильтян он также различно наказывал и в Вавилоне и при Антиохе, показывая, что Он строго взвешивает наши дела. Одни работали семьдесят, другие четыреста лет, иные ели собственных детей и перенесли тысячи других ужаснейших бедствий, и при всем том не получили избавления, как израильтяне, так и те, которые заживо сгорели в Содоме. Сказано: отраднее будет земли Содомстей и Гоморрстей, нежели граду тому (Mф. 10, 15). Если бы Бог не наблюдал за тем, грешим ли мы, или делаем добро, то, может быть, было бы некоторое основание сказать, что нет наказания, а если Он так много печется о том, чтобы мы не грешили, и употребляет такие большие меры, чтобы исправить нас, то очевидно, что Он наказывает и согрешающих и венчает делающих добро. Обрати опять внимание на непостоянство (в суждениях) большинства людей. Здесь жалуются на Бога, что Он часто бывает долготерпелив и равнодушно взирает на то, что многие злодеи, распутники, притеснители остаются без наказания; там опять горько и сильно ропщут на то, что Бог угрожает им наказанием, хотя, конечно, если последнее огорчает их, то первое следовало бы восхвалить и одобрить. О, безумие! О, скотское и ослиное рассуждение! О, грехолюбивая и преданная пороку душа! Вед все эти суждения происходят от любви к удовольствиям, а если бы рассуждающие таким образом захотели прилепиться к добродетели, то они скоро убедились бы в геенне и не стали более сомневаться.
Спрашиваешь, где и в каком месте будет геенна? Но что тебе до этого за дело? Нужно знать, что она есть, а не то, где и в каком месте скрывается, некоторые пустословят и говорят, что она находится на Иосафатовой долине, основываясь на том, что здесь была какая-то давняя война, и теперь превращая ее в геенну. Но Писание этого не говорит. Ты спрашиваешь: в каком месте будет геенна? По моему мнению, и где-нибудь вне всего этого мира. Как царские темницы и рудокопни бывают вдали, так и геенна будет где-нибудь вне этой вселенной.
4. Итак, станем спрашивать не о том, где она находится, но как избежать ее, а также на том основании, что Бог не всех наказывает здесь, ты не должен не верить будущим наказаниям; ведь Он человеколюбив и долготерпелив, потому угрожает и не тотчас ввергает (в геенну). Не хощу смерти грешника (Иез. 18, 32), — говорит Он. А если нет смерти для грешника, то это напрасно сказано. Знаю, что для вас всего неприятнее речь о геенне, но для меня нет ничего приятнее этого. О, если бы вы и за обедом, и за ужином, и в бане — везде беседовали о геенне! Тогда мы не сетовали бы на настоящие бедствия и не услаждались бы земными благами. Да и что ты назовешь несчастием: нищету, болезнь, плен, лишение членов тела? Все это достойно смеха в сравнении с будущим наказанием. Хотя бы ты указал мне на томящихся всегда от голода, на лишенных зрения с младенчества, на живущих нищенством, — и это ничего не значит в сравнении с будущим мучением. Потому будем непрестанно говорить о геенне, память о которой не допустит нас впасть в нее. Или ты не слышишь, что говорит Павел: иже муку приимут вечную от лица Господня? Или не слышал, каков был Нерон, которого Павел называет антихристовою тайною? Тайна бо уже деется беззакония,— говорит он. Итак, что же? Неужели ничего не потерпит Нерон? Ничего не потерпит антихрист? Ничего диавол? А следовательно, антихрист и диавол всегда будут, потому что, оставшись без наказания, не оставят злобы своей. Да, говоришь ты, всякому известно, что есть наказание и геенна, но впадут в геенну одни неверующие. Почему же, скажи мне? Потому, отвечаешь, что верующие познали своего Владыку. Что же из этого? Если жизнь их нечиста, то они подвергнутся за это большему наказанию, чем неверные. Елицы бо без закона согрешиша, без закона и погибнут, и елицы в законе согрешиша, законом суд приимут (Рим. 2, 12). И еще: раб ведевый волю господина своего, и не сотворив, биен будет много (Лк. 12, 47). Но если это сказано без цели и нам не придется отдавать отчет в жизни, то и диавол не будет наказан, потому что он знает Бога лучше многих из людей, и все бесы знают Бога, трепещут Его и признают Судиею. Значит, если не потребуется от нас отчета в жизни и в злых делах, то и бесы избегнут наказания. Нет, это не так! Не обманывайте сами себя, возлюбленные. Если нет геенны, то как же апостолы будут судить двенадцать колен Израилевых? Как же Павел говорит: не весте ли, яко аггелов судити имамы, а не точию житейских (1 Кор. 6, 3)? Для чего же Христос сказал: мужие ниневитстии востанут на суд, и осудят род сей (Mф. 12, 41); и еще: земли Содомстей отраднее будет в день судный (Мф. 11, 24)? Итак, зачем ты шутишь тем, чем шутить не должно? Зачем ты обманываешь себя самого и вводишь в заблуждение душу свою? Зачем борешься против Божия человеколюбия? Бог уготовал геенну и угрожает ею для того именно, чтобы мы, сделавшись от страха лучше, не впали в нее. Таким образом, кто не позволяет говорит о геенне, тот незаметно делает не что иное, как этим обманом толкает и ввергает другого в геенну. Не ослабляй же рук, подвизающихся в добродетели, не усиливай нерадения в людях, погруженных в сон. Если бы большинство людей поверили, что нет геенны, то когда они отстанут от порока? Где же явится правда? Не говорю о правде в отношении к грешникам и праведникам, но в отношении к грешникам и к грешникам. Почему один наказан здесь, а другой не наказан за одни и те же грехи или и гораздо более тяжкие? Если нет геенны, ты не в состоянии будешь отвечать на такое возражение. А потому и прошу вас оставить такую смешную мысль и этим заградить уста возражающих против этого. В самых малых делах, как худых, так и добрых, будет строгое испытание. И за нескромный взгляд мы подвергнемся наказанию, дадим отчет за праздное слово, за смех и злоречие, за помысел и пьянство, а равно и в добрых делах — за чашу студеной воды, за ласковое слово, за один вздох получим награду. Сказано: даждь знамения на лица стенящих и болезнующих (Иез. 9, 4). Как же ты смеешь говорит, что Бог, с такою строгостью испытующий нашу жизнь, напрасно и без причины угрожает геенною? Прошу тебя, не губи такими суетными надеждами и себя самого, и тех, которые верят тебе. Если ты не веришь нашим словам, спроси иудеев, эллинов, всех еретиков, и все они как бы одними устами ответят, что будет суд и воздаяние. Но тебе не достаточно человеческого свидетельства? Тогда спроси самих бесов и услышишь, как они вопиют: что пришел еси семо прежде времени мучити нас (Mф. 8, 29)? Сообразив же все это, убеди душу твою не предаваться суетным мыслям, чтобы она на опыте не изведала геенны, а напротив, уцеломудрившись помышлением о геенне, могла бы не только избежать будущих мучений, но и получить будущие блага, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу и Святому Духу слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.