Туземными жителями острова Ситха (близ Аляски), куда в 1834 году был переведен отец Иоанн Вениаминов, были североамериканские индейцы — колоши. На западном берегу этого острова, в порту Новоархангельск, располагалось главное управление Российско-Американской Компании.
Уже на Уналашке отец Иоанн прекрасно знал, что колоши со значительно большим предубеждением, чем алеуты, относились ко всему русскому [2].
Различные обстоятельства (миссионерская деятельность среди алеутов, предварительные сношения с начальством Компании и др.) препятствовали в 1834–35 гг. Евангельской проповеди отца Иоанна. В январе 1836 года на Ситхе началась эпидемия оспы, в два месяца унесшая половину населения. Вначале колоши ни за что не хотели войти в сношение с русскими. Шло время. Заклинания местных шаманов оказались бессильными против эпидемии, а русские все до одного остались невредимыми. Это обстоятельство заставило колошей призадуматься и усомниться в силе своих языческих божков и их посредников — шаманов [3].
Отцу Иоанну удалось осуществить прививки против оспы, прекратившие эпидемию. И колоши оценили отеческие заботы отца Иоанна. Они полюбили его всею душою, с полным радушием принимали его, со вниманием прислушивались к его речам и наставлениям. Он свободно входил в их жилища, переходя из юрты в юрту, расспрашивал их о жизни, знакомился с их обычаями и преданиями, изучал их язык. Одновременно отец Иоанн учил колошей чему должно как из области веры, так и практическим приемам ведения хозяйства. Такие беседы порой затягивались до глубокой ночи.
Благодаря тесному сближению с колошами отец Иоанн начал прокладывать путь Евангельскому слову к их сердцам. В 1837 году он предпринял не только попытку открытого проповедания среди них Слова Божия, но и совершил Божественную литургию — в Ситхинском редуте, под простым навесом, поскольку еще не было храма. К назначенному времени собрались полторы тысячи человек — все местное население. Не только взрослые, но даже и дети не шумели и не допускали ничего неблагообразного во все время службы, которая продолжалась более часа. Этот неожиданный успех окрылил отца Иоанна и послужил началом духовного просвещения на Ситхе.
(ПОРТРЕТ)
Духовный авторитет отца Иоанна в глазах колошей сильно возрос. Его наставления и советы принимались во внимание и исполнялись, невзирая на запреты шаманов и старух. Так, если прежде подстрекаемые шаманами колоши отвергали противооспенные прививки, то теперь они охотно принимали их от отца Иоанна и даже учились прививать сами. Под впечатлением бесед отца Иоанна они стали приходить к русским, как к друзьям, просили у них помощи и даже предупреждали о неприятных намерениях некоторых своих собратьев.
Под влиянием Евангельской проповеди о. Иоанна колоши оставляли языческие верования, и даже некоторые закоренелые язычники заметно изменили свою жизнь к лучшему. Тойон [4] Куатхе, «когда ему, по вере и обычаям их, надобно было убить двух колгов (рабов) своих, для прислуги поминаемому покойнику на том свете», вместо того, чтобы убить их, отдал одного мальчика на воспитание русским, а другого для прислуги больному и бедному старику из колош с тем, чтобы по смерти старика он был свободен» [5]. Прежде отвергавшие христианскую религию колоши теперь не только не запрещали никому принимать святое Крещение, но и подавали большую надежду вскоре быть крещеными все до одного. Некоторые из них (20 человек), по настоятельной просьбе, были крещены и своей христианской жизнью радовали и утешали отца Иоанна.
Таковы были успехи миссионерской деятельности отца Иоанна Вениаминова среди колошей за два-три года. Хотя число новых христиан было невелико, отец Иоанн ставил на первый план не количество крещеных, а степень их нравственного достоинства и религиозного просвещения [6].
Русская администрация, однако, все еще остерегалась враждебного настроения колошей, и потому вход для них в крепость Новоархангельска, где находилась единственная в то время церковь на острове Ситха, был крайне ограничен.
Это обстоятельство в ту пору являлось немалым препятствием для дальнейшего духовного просвещения колошей.
Отец Иоанн понимал, что положение Американской миссии далеко не удовлетворительно.
Четыре священника, получавшие мизерное содержание от Российско-Американской Компании, — вот весь штат священнослужителей, каким располагала тогда Американская миссия на десятки тысяч верст и сорокатысячное население. Каждый из священников состоял в формальной зависимости от Иркутского епархиального управления, но практически над ним не было священноначалия. Отец Иоанн решил уведомить Святейший Синод о нуждах юной Американской Церкви и представить проект улучшения миссионерского дела. К этому намерению присоединялись и другие мотивы: необходимость добиться публикации сделанных им переводов Священных книг на алеутский язык и произвести по России сбор на нужды американских церквей.
Высокопреосвященный Нил, архиепископ Иркутский (1838–1853), сам бывший ревностным миссионером забайкальских бурят, узнав о таком намерении отца Иоанна, одобрил его, прислал ему несколько рекомендательных писем и благословил в путь. 8 ноября 1838 года отец Иоанн отправился в путешествие и через семь с половиной месяцев достиг Петербурга, Там он сверх всякого ожидания встретил полное понимание и радушный прием. Дальнего путника обласкал Митрополит Санкт-Петербургский Серафим.
Воспользовавшись благожелательным отношением высшего духовенства, отец Иоанн в докладе «Обозрение Православной Церкви в Российских поселениях в Америке, со своим мнением об улучшении состояния оной» изложил все нужды Американской Церкви, заботившие его в течение 15 лет, и представил его на рассмотрение Святейшего Синода. В своем докладе он ходатайствовал об учреждении в русских владениях в Америке хорошо организованного миссионерства среди туземцев. Отец Иоанн предлагал построить необходимое количество церквей, определить к ним полный причт, чтобы, по мере надобности, низшие члены причта как уже знакомые с краем могли проходить здесь священное служение; всех священников подчинить одному благочинному, обязать благочинного представлять ежегодные отчеты епархиальному архиерею на основании личного знакомства с делом; позволить под непосредственным наблюдением последнего напечатать свои переводные труды: Евангелие от Матфея, часть Евангелия от Луки, Деяния Апостольские, а также оригинальное свое сочинение на алеутском языке «Указание пути в Царствие Небесное».
Представители власти обещали ему свое содействие, но не ранее осени.
Не имея привычки терять время в бездеятельном ожидании, отец Иоанн испросил позволения ехать в Москву и объявить там сбор на нужды американских церквей. В Москве он нашел самый сочувственный прием. Митрополит Московский Филарет (Дроздов; на кафедре с 1811 по 1867) душевно полюбил его, предоставил квартиру у себя, по вечерам постоянно приглашал на беседы, просил участвовать с ним в Богослужениях, подвозил его в своей карете и выказывал другие знаки благорасположения. Знатные москвичи — Шереметевы, Свербеевы, Чаадаевы и другие наперебой приглашали его к себе и вскоре стали его искренними друзьями. Всем хотелось увидеть знаменитого американского просветителя, послушать его рассказы о местных жителях и его миссионерских трудах. И всякий, кто только видел отца Иоанна, проникался полным уважением и безграничным доверием к нему. По свидетельству И. Барсукова [7] Митрополит Филарет, скупой на похвалу и особенно тонко умевший ценить человека по внутренним его свойствам, нередко говорил: «В этом человеке есть что-то апостольское». Таким образом, отцу Иоанну удалось собрать на нужды Американской миссии много средств, церковной утвари, облачений и икон.
Осенью 1839 г. отец Иоанн письмом обер-прокурора графа Н. А. Протасова (1836–1855) был вызван в Петербург. Здесь в присутствии благосклонно внимавших ему членов Святейшего Синода отец Иоанн доложил о своей миссионерской деятельности, о стеснительном положении священников в Ситхе, Кадьяке, Атхе и Уналашке, о нуждах американских церквей, о склонности туземцев к принятию христианства.
Спустя немного времени Святейший Синод постановил: «Священника Иоанна Вениаминова, в уважение к его трудам и заслугам, произвесть в сан протоиерея, поручив сие Преосвященному Митрополиту Московскому Филарету». 24 января 1840 года обер-прокурор граф Н. А. Протасов представил на усмотрение Святейшего Синода сочинение отца Иоанна «Обозрение Православной Церкви в Российской Америке» и два прошения о позволении ему напечатать свои переводы Священных книг на алеутский язык. Святейший Синод признал весьма полезным опубликовать представленные отцом Иоанном Вениаминовым переводы и с особенной похвалой отозвался о собственном его сочинении «Указание пути в Царствие Небесное», рекомендовав напечатать его не только на алеутском, но и на славянском и русском языках.
Относительно проекта отца Иоанна о преобразовании Американской Церкви Святейший Синод постановил 30 апреля 1840 года: «Мнение протоиерея Вениаминова... соображено с настоящими и особенными потребностями Американской Церкви и достойно уважения. Посему Святейший Синод... полагает с своей стороны: 1) С нынешнего времени в Российских поселениях в Америке иметь соборную церковь с двумя священниками, диаконом, тремя причетниками и просвирнею и с духовным при ней училищем, и таковою учредить церковь, состоящую в Ситхе Михаило-Архангельскую, прочие существующие церкви на Кадьяке, Уналашке и Атхе по-прежнему с одним священником, двумя причетниками и просвирнею; сверх того, устроить две походные церкви, а при каждой из них быть одному священнику-миссионеру, с двумя также причетниками и просвирнею. 2) Старшему из священников Ситхинского собора [т. е. отцу Иоанну Вениаминову. — Ред.] быть благочинным и заведывать всеми, какие есть и будут церквами и духовенством в Америке и вообще всем, что относится до духовной части; младшему же быть помощником благочинного и состоять в полном его распоряжении» [8].
Святейший Синод поручил отцу Иоанну представить подробную инструкцию о правах, обязанностях и взаимоотношениях духовенства Американской Церкви, а также рассмотреть несколько специальных вопросов, за что он ревностно принялся. В короткое время отец Иоанн написал: а) Наставления священнику, назначенному для обращения иноверных и руководствования обращенных в Христианскую веру [9] б) дополнение к этому наставлению и благочиннической инструкции; в) особое мнение о том, из каких источников могут покрываться расходы на содержание Американской Церкви; г) предположение о самых расходах этой Церкви.
Успешно выполнив различные поручения Святейшего Синода, протоиерей Иоанн Вениаминов стал собираться в обратный путь, к дорогой его сердцу американской пастве.
В том же 1840 году отец Иоанн получил из Иркутска скорбное известие о кончине своей супруги. Митрополит Филарет предложил отцу Иоанну принять монашество, на что он согласился только после того, как сложил с себя заботы о своих детях, определив дочерей в Петербургский институт благородных девиц, а сыновей — в Петербургскую духовную семинарию.
29 ноября 1840 года Высокопреосвященный Филарет совершил монашеский постриг протоиерея Иоанна Вениаминова с именем Иннокентий — в честь святителя Иннокентия Иркутского. Знаменательно, что в самый день пострижения отца Иоанна Святейшим Синодом был выработан проект открытия Камчатской епархии с подчинением ей Охотских и Американских церквей. А на третий день на новооткрытую кафедру были представлены три кандидатуры, из которых полное предпочтение дали архимандриту Иннокентию (Вениаминову).
Вскоре, 13 декабря, последовало наречение, а 15 декабря — посвящение архимандрита Иннокентия во епископа Камчатского, Курильского и Алеутского.
10 января 1841 года епископ Иннокентий отправился к месту своего святительского служения.
По посвящении в сан епископа миссионерская деятельность святителя Иннокентия приняла более широкий размах. Более 25 лет святитель Иннокентий неутомимо трудился над просвещением Американской, Камчатской, Якутской и Амурской паствы.
Миссионерскую деятельность Преосвященного Иннокентия целесообразно разделить на пять самостоятельных периодов: Американский, Камчатский, Якутский, Амурский и Московско-Всероссийский. В первый период заботы святителя Иннокентия простирались, главным образом, на жителей островов Кадьяка, Ситхи и Курильских островов.
Паства Кадьякская. В конце 30х годов прошлого века местная паства на острове Кадьяке, быть может, из-за отсутствия постоянного причта, почти не принимала участия в церковной жизни. Несмотря на сравнительно большое количество крещеных, кадьяки, по существу, продолжали вести полуязыческий образ жизни. Незадолго до прибытия святителя Иннокентия на остров Кадьяк положение дел значительно улучшилось, но он не знал об этом и с печальными чувствами в марте 1842 года подплывал к острову.
На Кадьяке святитель Иннокентий был приятно обрадован происшедшими здесь переменами. Охраняемые христианской заботливостью своего нового начальника, поступившего в 1839 г., Иннокентия Костромитинова, движимые пастырской ревностью вновь прибывшего к ним священника отца Петра Литвинцева и, наконец, приятно пораженные вестью, что вот-вот к ним прибудет знаменитый просветитель алеутов, прежде Уналашкинский священник, а теперь Архипастырь всей Американской Церкви, жители Кадьяка за какой-нибудь год или два явили необычайные успехи в религиозно-нравственном отношении. Так, например, многие из шаманов искренно раскаялись и обратились к истинной вере, а некоторые из непросвещенных стремились получить святое Крещение. У исповеди и святого Причастия стали бывать почти все жители.
Церковь, когда-то полупустая, теперь бывала каждое Богослужение полна, а в праздничные дни даже не вмещала всех богомольцев. «Тот, кто знал и видел здешнюю (Кадьякскую) церковь за пять лет пред сим, — писал святитель Иннокентий в путевом журнале, — тот едва поверил бы глазам своим, видя в ней нынешнее состояние» [10].
Правильно оценив открывшиеся возможности, святитель Иннокентий прежде всего расширил здешний храм. Затем он предложил причту и кадьякцам построить по всем селениям небольшие часовни. К каждой такой часовне назначался благочестивый и грамотный прихожанин, который мог бы в праздничное время читать остальным жителям последование некоторых треб, а в случае долгого отсутствия священника крестить младенцев.
В главном селении, где находились церковь и причт, священнику было поручено в праздничные дни до обедни созывать всех детей обоего пола от 5 лет и более и учить их сообразно возрасту христианской вере и обязанностям. Такие воскресные беседы с детьми проводил сам святитель Иннокентий в годы священнослужения в Благовещенской церкви г. Иркутска.
Главная же забота святителя Иннокентия по отношению к Кадьякской Церкви была направлена к тому, чтобы снабдить ее переводами Священных книг на кадьякское наречие. Еще будучи проездом в Иркутске, епископ Иннокентий избрал для миссии студента Иркутской семинарии Илью Тыжкова и командировал его в 1842 г. на о. Кадьяк. Опытный глаз миссионера не обманулся в выборе, его надежды оправдались через четыре года. В 1846 году из-под пера Ильи Тыжкова вышли готовыми к печати перевод Краткого катехизиса и Евангелия от Матфея; кроме того, им была составлена небольшая грамматика со словарем. Святитель Иннокентий отправил тогда молодого человека в Санкт-Петербург с тем, чтобы он получил разрешение Святейшего Синода напечатать свои труды. Тыжков и это поручение успешно выполнил. В 1849 году кадьякцы имели уже на своем языке Евангелие от Матфея, Краткий катехизис и необходимые молитвы. Жители, услышав в первый раз молитву на своем языке, плакали от умиления: и это очень замечательно между здешними туземцами, редко плачущими [11].
Паства Колошская. Занимаясь более трех лет просвещением колошей, в бытность свою священником на о. Ситхе, святитель Иннокентий не только приготовил их к слушанию Евангельской проповеди, но и расположил большинство к принятию святого Крещения. С Крещением их, однако, он не спешил, прекрасно понимая, что прежде надлежит более глубокое и основательное просвещение народа. С этой целью он командировал к колошам специального благовестника — иеромонаха Мисаила (Озерова) в полной уверенности, что колоши примут его как подобает. И действительно, на первых же порах проповеди отца Мисаила колоши изъявляли непременное желание креститься и своею жизнью свидетельствовали, что они были уже к тому более или менее готовы. К Пасхе 1843 года, то есть всего лишь по прошествии одного года, всех колошей, как писал святитель Иннокентий митрополиту Филарету [12], окрещено было уже 102 человека, а к середине 1845 года их было уже свыше двухсот.
«Теперь, — писал святитель Иннокентий 1 июля 1845 года митрополиту Филарету, — одною из главных моих забот будет построение церкви для колошей» [13]. Для выполнения этого намерения святитель Иннокентий командировал туда отца Петра Литвинцева, преподавателя открытой им в Новоархангельске семинарии.
Отныне все дела по управлению семинарией лежали на Преосвященном Иннокентии. Это не мешало ему быть столь же исполнительным во всем, как и прежде. Более того, святитель Иннокентий задался целью приготовить несколько переводов Священных книг на колошское наречие к тому времени, как отстроится для них церковь.
Ко времени построения церкви (храм был освящен 24 апреля 1849 года) святитель Иннокентий успел перевести воскресные Евангелия, некоторые чтения из Апостола, молитву Господню, Символ веры и некоторые молитвословия. Таким образом, исполнились оба заветных его желания: во-первых, для колошей был построен отдельный храм: во-вторых, в нем стали постоянно совершаться Богослужения на их родном языке.
Естественно, что результаты не замедлили сказаться. Множество колошей прибегло к святому Крещению, и храм их во время Богослужения неизменно был полон.
Впоследствии Преосвященный Иннокентий нашел возможным и необходимым продолжить перевод Священных книг на колошское наречие. Один из питомцев Новоархангельской семинарии, Иван Надеждин, занялся этими трудами по благословению Святителя.
К 1855 году Иван Надеждин перевел на колошский язык несколько праздничных тропарей, чинопоследование литургии и завершил перевод Евангелия от Матфея.
Следует упомянуть и о попытках святителя Иннокентия учредить самостоятельную миссию среди колошей, живущих в Стахинском редуте. Еще будучи священником, он посеял там семена Евангельской истины. Почва оказалась весьма плодородной — тогда же многие из стахинцев охотно стали посещать отца Иоанна, слушать его Евангельские беседы и принимать святое Крещение.
Самостоятельную стахинскую миссию, однако, открыть не удалось, так как хлопоты святителя Иннокентия перед Святейшим Синодом не принесли желаемых результатов.
Курильская паства. Паства курильская не представляла собой ни отдельного прихода, ни самостоятельной миссии: она была частью Атхинского прихода. Но ввиду наименования Камчатского и Алеутского епископа еще и Курильским, уместно сказать об этом отдельно.
Христианство было занесено сюда отчасти священниками южно-камчатских церквей, главным же образом, духовенством Российско-Американской Компании. Однако ко времени открытия Камчатской епархии курильцы представляли собой не более чем номинальных христиан. До 1840 года у них не было даже часовни, а атхинские священники большей частью за дальностью расстояния и недоступностью островов не находили возможным, а иногда даже и нужным посещать их. Все это крайне заботило святителя Иннокентия. Преосвященный решил открыть здесь самостоятельный приход. С 1842 года ежегодно он стал командировать сюда пастыря с острова Ситхи.
В 1850 году командированному на Курилы иеромонаху Сергию удалось побывать на всех островах архипелага, успешно совершая Евангельскую миссию. Господь благоволил через него совершить здесь чудо, о чем святитель Иннокентий сообщил митрополиту Филарету так: «Всеблагий Господь во утешение курильцев, а паче во утверждение веры всего малейшего стада Своего, благоволил явить им видимое знамение силы креста и благословения Церкви. На том острове, где зимовал иеромонах, нет речки, и водою обыкновенно пользуются из находящегося там озера. И в этом озере столько разных букашек и насекомых, что воду из него нельзя было употреблять иначе, как процеживая ее. Так было до 6 января 1851 года. В этот день было совершено в нем освящение воды по чиноположению. И с того самого часа в озере вдруг не стало ни одного насекомого».
В 50е годы святитель Иннокентий устроил для курильцев походную полотняную церковь, позволив во время сильных ветров совершать Богослужение в более устойчивых юртах.
Все эти и другие заботы Преосвященного Иннокентия дали в скором времени замечательные результаты. Курильцы постоянно посещали Богослужения, выполняя основные предписания Церкви и соблюдая посты.
Мужчины, отлучаясь из своего стана на дальний промысел, старались всегда получить на путь благословение. Многие из них выучили наизусть главные православные молитвы.
Паствы Уналашкинская и Атхинская. Что касается Уналашкинского и Атхинского приходов, то они — первый, благодаря десятилетнему там служению отца Иоанна Вениаминова, а второй — благодаря неусыпной деятельности отца Иакова Нецветова, — были поставлены весьма образцово. Камчатскому Епископу здесь приходилось лишь заботиться о поддержании и укреплении достигнутого благочиния. Поэтому и меры, принимаемые Преосвященным Иннокентием по отношению к этим приходам, имели общий административный характер. Некоторое исключение, впрочем, составляло положение на островах Амли, Беринговом, Медном и других, входящих в Атхинский приход, и на островах Прибылова — святого Георгия и святого Павла, — подведомственных Уналашкинскому священнику. Христиане этих островов не представляли самостоятельных этнических групп — они состояли на службе у Российско-Американской Компании и привозились сюда с островов Атхи, Уналашки и Кадьяка. Будучи детьми своей Церкви (Атхинской, Уналашкинской или Кадьякской), они и здесь, естественно, проявили большое религиозное воодушевление, которое составляло неотъемлемое достоинство этих церквей. Но, удаленные от последних громадными пространствами, они сильно нуждались в поддержке извне. Опытный миссионер, святитель Иннокентий, более чем кто-либо другой, мог это знать и чувствовать. И он делал для них все, что только было возможно. Для назидания и укрепления в вере тамошних христиан он посещал эти острова сам, посылал туда священников, заботился об обновлении местных часовен и распространении на островах духовного просвещения.
Миссия Нушегакская. Из трех миссий, учрежденных святителем Иннокентием на Американском материке, первою была миссия Нушегакская — на берегу Берингова моря при реке того же названия. Еще в 1796 году иеромонах Ювеналий, крестив чугачей и кенайцев, думал было благовествовать и на берегах Берингова моря, но мученическая смерть его близ озера Илямны (Щимхова) положила конец его трудам.
После многолетнего перерыва русские стали здесь селиться с 1820 года. Первый здешний поселенец из русских Феодор Калмыков до 1829 года окрестил 7 или 8 местных жителей.
Преосвященный Иннокентий, еще будучи священником на о. Уналашке, решился в 1829 году, совершая свои обычные разъезды по островам, пробраться на самый материк Америки, на берега Берингова моря и впадающих в него рек, где до него не было ни одного благовестника, поставленного на то Церковью. «Я решился предложить мое слово тем, кому случилось быть тогда в Нушегаке (одно из поселений туземцев), показав им наше служение, и Господу угодно было моею поистине скудною проповедию обратить к Нему тринадцать человек... и река Нушегак соделалась тогда для них Иорданом» [14].
Исполненный благодарности к Господу споспешествующему, отец Иоанн возвратился на о. Уналашку, задумав при первом удобном случае вновь посетить эти места. Случай представился через три года. И на этот раз многие некрещеные просили Крещения, а человек семьдесят просили присоединения к Церкви через Миропомазание, так как были уже просвещены по их усиленной просьбе управляющим редута Калмыковым.
В 1838 году по стопам отца Иоанна отправился его преемник по Уналашкинскому приходу отец Григорий Головин. Он миропомазал 53 человека из числа крещенных Калмыковым и крестил 52 человека. Таким образом, Нушегакская церковь перед открытием Камчатской епархии состояла уже более чем из 300 человек. Ходатайствуя в Петербурге о преобразовании Американской Церкви, отец Иоанн Вениаминов первым долгом полагал открыть самостоятельную миссию именно здесь
Уполномоченный Святейшим Синодом, уже в сане епископа, на открытие здесь миссии, святитель Иннокентий не получил от Синода никакого вспомоществования на это. В то время дочь его вышла замуж за Илью Петелина, человека простого и благочестивого. Святитель Иннокентий рукоположил его во священника и отправил в 1842 году в Нушегак. Четыре года потрудился здесь отец Илья, и потрудился, благодаря мудрому руководству своего тестя, достойно своего звания. Первым делом отца Ильи было устройство школы для мальчиков. Благодаря его умелому обхождению с детьми, авторитет школы очень возрос, ее стали посещать и взрослые. Через посредство школы отец Илья успешно вел Евангельскую проповедь. Ему удалось вместо полуразвалившейся часовни построить новую просторную церковь и за 4 года увеличить число пасомых до 925 душ.
(Продолжение следует)
Владимир ФИАЛКИН
[1] Продолжение. Начало в ЖМП, 1979, № 3.
[2] О религии алеутов: Marsh G. Н. Eskimo-aleut religion. — В кн.: The North American Indians, N. Y., 1967, p. 143–160.
[3] О шаманизме североамериканских индейцев: Rark W. Z. Paviotso shamanism. В кн.: The North American Indians. N. Y„ 1967, p. 259–290.
[4] Тойон — местный владетель, князек, а также наименование старосты у якутов и других северных народностей. — Ред.
[5] Творения Иннокентия, Митрополита Московского. Кн. 2, М„ 1887, с. 18.
[6] Такой же характер имело благовестническое служение других православных миссионеров XIX — начала XX столетия: алтайских, забайкальских, камчатских, амурских, приобских и других. Примечательно, что самым распространенным руководством сибирских миссионеров XIX столетия явилось сочинение святителя Иннокентия «Указание пути в Царствие Небесное», переведенное на многие языки народов Сибири. Опубликовано в «Журнале Московской Патриархии», 1975, № 3, с. 66–79; № 4, с. 69–78.
[7] И. Барсуков — биограф и собиратель творений святителя Иннокентия, автор книги «Иннокентий, Митрополит Московский и Коломенский», М„ 1883.
[8] Барсуков И. Иннокентий, Митрополит Московский и Коломенский. М„ 1883, с. 112.
[9] Творения Иннокентия, Митрополита Московского. Кн. 1. М„ 1886, с. 239–263.
[10] Творения Иннокентия, Митрополита Московского. Кн. 2, М„ 1887, с. 52–53.
[11] Барсуков И. Иннокентий, Митрополит Московский и Коломенский, с. 272.
[12] Письма Иннокентия, Митрополита Московского и Коломенского. Кн. 1, СПб., 1897, с. 106.
[14] Творения.., кн. 2, с. 37.